- Аягма Гармаевна, жизнь в стране перестроилась и продолжает трансформироваться исходя из поставленных президентом задач. Что изменилось лично для вас за этот год?
- Для меня, на самом деле, все поменялось еще в 2020-м, когда началась пандемия коронавируса. Та история тоже была совершенно новой. Никто не знал, как защищать людей. Предстояло выполнить тяжелую задачу. Нужно было предпринять максимум усилий, чтобы противостоять этим изменениям в мире. И лично для меня именно в тот момент стало понятно, что есть разные люди, и среди них есть те, кто готов жертвовать своим временем, своими силами и ресурсами для помощи другим.
Специальная военная операция на Украине должна была случиться. Президенту нашей страны пришлось принять непростое и важное решение. И это все во имя спасения ныне живущих и наших детей, во имя укрепления нашей страны в действующем миропорядке.
С момента объявления СВО многие забайкальцы внутренне мобилизовались и создали по-настоящему крепкий тыл для наших бойцов. Именно так появилось масштабное волонтерское движение.
- Какие они, нынешние волонтёры?
- Знаете, сейчас очень зрелое волонтёрство. В первую очередь, с позиции возраста. Если во время коронавируса были хорошо развиты студенческие отряды, которые занимались популяризацией здорового образа жизни, информационной работой, то сейчас в большей степени волонтерами становятся люди более зрелого возраста, которые подходят к этому иначе. Я считаю, здесь есть связь с воспитанием. Мое поколение и старше воспитаны по-другому. Для этой категории понятие героизма имеет особое звучание. Оно тесно связано с патриотизмом.
- А как связаны патриотическое воспитание и волонтёрство?
- Мне кажется, напрямую. Наши родители рождены в послевоенные годы, наши бабушки и дедушки были участниками Великой Отечественной войны или тыловиками. «Нет в России семьи такой где б не памятен был свой герой» - именно поэтому в российских семьях до сих пор жива память о тяжелых временах. Дети участвующих сейчас в спецоперации военнослужащих тоже будут воспитаны в этой риторике. И СВО станет тем зерном патриотизма, которое прорастет в будущих поколениях. Денацификация Украины нужна, и здесь, в глубоком тылу, мы несем не меньшую ответственность, чем те, кто физически защищают нашу Родину.
У нас очень много благодарителей. И большинство из них не хотят быть известными. Они помогают деньгами, материалами. На севере Забайкалья есть бабушка, которая с каждой пенсии перечисляет 100 рублей. Что это, если не сопричастность к глобальным событиям, происходящим с нашей страной? И таких людей множество.
Яркий пример – Алексей Лутов, мастер, который придумал окопные печи. Мы с ним встретились, организовали работу, некоторые предприниматели разрешали использовать их оборудование. Потом отправили пробную партию в зону СВО. Печи зашли на ура. В какой-то момент рук стало не хватать. Через Александра Сапожникова (бывший сити-менеджер Читы – прим.ред.) связались с троллейбусным управлением, мужчины помогали затирать эти печи, мастерицы шили сумки для из транспортировки. От осознания того, что наш труд востребован, за спиной у всех участников вырастали крылья!
- Что лично вас заставило включиться в работу?
- Не знаю. Мне кажется, причина тоже в воспитании. Я хочу помогать людям - где-то словом, где-то делом. Может быть, это связано с тем, что я врач. Иногда с пациентом достаточно поговорить, чтобы он пошел на поправку. Желание помогать – оно еще идет из семьи, где тебя научили делать это бескорыстно. И ситуация с коронавирусом, конечно, заставила нас вспомнить о взаимопомощи. Она сплотила общество и значимость добровольческого движения была поднята на новый уровень. Именно тогда начал появляться реестр волонтерских организаций в разных сферах.
- Как вы относитесь к тем, кто отрицает необходимость такого участия?
- Как в поговорке: «Собака лает, караван идет». Важно самому делать то, что считаешь правильным и нужным. Думаю, людей, которые готовы быть сопричастными к нашей общей победе, гораздо больше. По самым предварительным данным, сейчас в крае насчитывается несколько десятков тысяч волонтёров СВО.
- Аягма Гармаевна, в интернете и на кухнях нередко до сих пор звучит вопрос - нужна ли вообще гуманитарная помощь нашим бойцам?
- Мне интересно, люди, которые задают такие вопросы, когда-нибудь кому-нибудь сами помогали? Думаю, человек, который помогает, так рассуждать не будет. Отзывов от ребят «за ленточкой» очень много, хотя бойцам и не всегда удобно их посылать, и все эти отзывы положительные. Ребята радуются, получая посылки из дома. Неужели люди правда думают, что носки будут лишними, если парни форсируют реки и ведут бои по пояс в грязи? Я глубоко убеждена - всё, что забайкальцы собирают в тылу, необходимо.
Безусловно, часть собранных неравнодушными земляками денег идет на «игрушки» (высокотехнологичные средства для решения боевых задач – прим. ред.). И эти задачи закрываются в первую очередь. Конечно, армия в полной мере обеспечивает военнослужащих, но всё, что мы собираем это «расходники».
Нужны окопные свечи, потому что они не просматриваются тепловизорами и не создают опасности быть обнаруженными врагами. Нужны аптечки, которыми у нас занимается отдельное направление. Их состав полностью согласован с бойцами. Волонтерское движение похоже на организм, который развивается, становится сложнее, появляются специализации. Высокотехнологичные предметы приобретают преимущественно мужчины. В наших рядах много бывших военных. Именно для консолидации всех направлений и создан волонтёрский корпус.
- Какие задачи будет решать новая организация?
- Главное – это координация действий. Дело в том, что у нас есть организованные волонтеры – НКО, АНО, добровольческие и студенческие отряды, отряды госучреждений, школ. Есть отдельные люди, которые готовы помогать. Именно, чтобы скоординировать этот порыв души, создан корпус.
Задача сложная, но ее необходимо выполнить. Этому организму нужно дать дыхание в унисон, чтобы не было перекосов в отработке одних и тех же заявок.
В сфере деятельности волонтёрского корпуса также будет работа с выгоранием волонтёров. За прошедший год многие «отвалились», многие пришли, остались самые стойкие. Мы планируем организовать школу волонтеров, где будем рассматривать самые удачные практики, в том числе из других регионов, учить новичков, чтобы им не пришлось «изобретать колесо». Скажу больше, мы находимся в тесном контакте с волонтерами из западной части России, помогаем друг другу. Вплоть до того, что с их складов забайкальским бойцам уходит помощь, а мы потом восполняем переданное нашим землякам. Ведем постоянный диалог с 29-ой армией, с военнослужащими, потому что одна задача собрать здесь гуманитарный груз, а другая – доставить его точно до адресатов.
Чем, скорее всего, заниматься не будем, так это отчетами о собранных средствах. Здесь зона ответственности организаторов в группах, где ведутся сборы. И эта работа у них уже отлажена.
- А семьям военнослужащих корпус будет помогать?
- Конечно, мы не забываем о них. Ситуация, когда дома остались женщина и дети, сейчас нередкая. Мы помогаем таким семьям физически и материально. И это тоже часть работы волонтеров.
- Почему вообще потребовалась помощь волонтеров, если есть правительство, армия, специализированные структуры?
- Разве это помощь? Это участие! Была объявлена мобилизация и это касается не только военнослужащих, это касается всего гражданского общества. Это не приказ «сверху», а движение души. Наша задача - помочь людям реализовать потребность в сопричастности, соучастие в желании быть полезными и эффективно донести их помощь до получателей.
- Были ли случаи, когда человек хочет помочь, но его «разворачивают» и говорят, что помощь сейчас не нужна?
- Таких случаев нет. Каждый может внести свою лепту. Даже обереги, которые делают дети в соцучреждениях, востребованы. Военнослужащие хранят из в подсумках, на груди. Это очень трогательно и важно, в первую очередь, для самих бойцов.
- Вы уже были в зоне СВО? Если нет, то собираетесь ли?
- Да, мне хотелось бы навестить наших ребят, увезти гостинцы. Но пока здесь работы достаточно. Как только представится возможность, я поеду.
- Спасибо.